Мусульманская диаспора в России и ситуация в Чеченской республике
Страница 1

Политические публикации » Мусульманская диаспора в России и ситуация в Чеченской республике

На протяжении 90-х годов проблемы мусульманских государств бывшего соцлагеря (Карабах, Босния, Таджикистан), стали в исламском мире одним из неотъемлемых элементов международной исламской солидарности. Стремительный рост ислама в мусульманских субъектах России в эти годы стимулировал среди «Братьев-мусульман» возрастающий интерес к событиям на постсоветском пространстве.

Как уже упоминалось, идеи «Братьев-мусульман» в чистом виде не вполне применимы в России. Однако для решения тех или иных локальных проблем накопленный «Братством» опыт мог быть полезен применением некоторых элементов организационных и концептуальным схем «Братства».

Во-первых, «Братья-мусульмане» терпимы к различным национальным особенностям ислама, к суфизму, активно взаимодействуют с традиционными элитами, что предполагало бы менее безболезненную и умеренную политизацию ислама в некоторых регионах России, которая протекала в русле радикальных салафитских доктрин (напомним, что сам аль-Банна относил себя к братству Хасафийя, одному из ответвлений Шазилийя, к которому сегодня принадлежит несколько авторитетных суфийских шейхов Дагестана).

Во-вторых, «Братство», как правило, предпочитает выступать в качестве конструктивной политической оппозиции и ориентируется на контакты с официальными властями.

В-третьих, осмысление в творческом духе некоторых концепций «Братства» могло стимулировать более мирный и плодотворный диалог между старым и новым поколениями религиозных элит региона и выработку адекватных национальных концепций на основе синтеза прошлых традиций российского ислама и новых зарубежных тенденций.

В-четвертых, в условиях острого конфликта между салафитами и суфиями на Северном Кавказе «Братство» могло представлять своеобразную третью «исламскую силу» и выполнять роль посредника в налаживании конструктивного диалога.

В-пятых, в условиях сдержанного отношения большей части светской интеллигенции, представителей интеллектуального труда и студенчества (средней городской прослойки) к противоречивым и пугающим процессами исламизации (недовольных исламом салафитов и традиционных элит), но в то же время проявляющих устойчивый интерес к «образованному исламу», некоторые концепции ассоциации могли бы стать востребованной идеологией.

В-шестых, в современной России по-прежнему сохраняется повышенный уровень вероятной политизации мусульманского населения, этому способствуют социальные проблемы, высокий уровень политического плюрализма, обостренные проблемы конфессиональных взаимоотношений, активные процессы национальной самоидентификации. Под таким углом зрения, могут представлять интерес четко сформулированные теоретиками «Братства» идеи социальной справедливости (близкие по звучанию бывшим гражданам СССР), призывы к политической активности для защиты религиозных и национальных прав (в связи с обострением исламской и этнической ксенофобии в России).

Необходимо отметить, что идеи «Братьев-мусульман» могли проникать в Россию и без целенаправленных усилий международных структур движения. Философия «Братства» давно стала неотъемлемой частью общемусульманской истории XX в., хотя интерес к книгам идеологов «Братьев-мусульман» вовсе не означает желания влиться в ряды именно египетских «Братьев».

В 1992–1993 гг. в России вышли в свет две работы теоретиков движения. Это «Будущее этой религии» Сейида Кутба, а также сокращенный перевод работы ливанского теоретика Фатхи Якана «Ислам: идеи, движение, перемены».

С программами «Братства» в области религиозного образования знакомили российских мусульман выходцы из арабских стран, особенно из Египта (студенты, аспиранты, проповедники) пребывавшие в тех или иных регионах России в 90-х годах. Например, в 1993–1996 гг. в Дагестане по линии религиозного просвещения постоянно работали семь граждан Египта. Из них четверо являлось штатными преподавателями в официально признанном исламском университете имени имама Аш-Шафии в самом центре Махачкалы, один работал учителем в сельской медресе Хунзаха, еще двое в филиалах международных благотворительных фондов. Следует отметить, что уровень общего образования и религиозной толерантности именно у египтян (выпускники Аль-Азхара и Дар аль-Улюма), был заметно более высоким среди различных представителей зарубежного ислама в Дагестане.

Страницы: 1 2 3 4 5 6


Другие публикации:

Определение текущего имиджа
В настоящее время, согласно различным исследованиям, можно говорить о следующих особенностях восприятия страны гражданами России: 1. Разочарование процессом модернизации и демократизации, что можно назвать «благожелательным скептицизмом» ...

Выступление политика перед массовой аудиторией
(Выступление А. Г. Лукашенко на торжественном собрании, посвящённом Дню Независимости Республики Беларусь (Дню Республики) 01. 07. 2005)[2] А. Лукашенко верен традиции: начало каждой новой структурной единицы речи дает нам представление ...

Ускоренная модернизация как одна и причин конфликта
Важной причиной политических конфликтов в России является сама ускоренная модернизация сверху, порожденные ею кризисы, реальные или мнимые несправедливости, в совокупности, подорвавшие в сознании части населения легитимность государственн ...